Осенью минувшего года впервые в России, в Пензе «Театр на обочине» представил сценическую импровизацию по пьесе Гаспаре Дори «Долгий путь слонов». В интервью FC Гаспаре, успешный европейский юрист и не менее успешный современный драматург, поделился с нами секретом сосуществования в одном человеке разных ипостасей и своей мечтой об уничтожении границ и клеток
Справка Fashion Collection:
Французский и итальянский адвокат. С июня 1999 года по февраль 2008 года Гаспаре Дори возглавлял франкоитальянского департамент одной из крупнейших юридических фирм в мире Clifford Chance . С марта 2008 года возглавляет отдел M&A («слияния и поглощения») в Castaldi Mourre & Partners в Париже и Милане. Преподает коммерческое и договорное право в университетах Парижа. Также проводит расширенные семинары по вопросам международных совместных предприятий. Свободно владеет английским, французским и итальянским языками. Писать для театра начал в 1996 году. Ни одно его произведение не проходило мимо драматургических конкурсов без премий. Его первая пьеса «Дон Жуан Тенорио» получила гранпри конкурса, возглавляемого знаменитым комедиографом Альдо Николаи. Вторая пьеса «Рецепт» (1999) награждена премией «Оддоне Каппеллино», одной из самых престижных итальянских драматургических премий.
«Долгий пусть слонов» – пьеса 2001 года. Обладатель премии «Оддоне Капеллинно». В 2002 году пьеса была признана одной из лучших пьес 2001 года, а также одной из 12 лучших пьес итальянской драматургии последних лет. В настоящее время входит в перечень текстов, обязательных для изучения на курсах современной драматургии в Италии и Франции. В России впервые сыграна в «Театре на обочине».
– Откуда вы родом? Расскажите о своей семье.
– Я родом из удивительного места Понте Корво. Удивительно оно тем, что там ровным счетом ничего не происходит в течение многих и многих лет (смеется). В моей душе всегда присутствует это противостояние между любовью к Городку, откуда я родом, и Большому городу, в котором я прожил большую часть моей жизни. С подросткового возраста я пропадал в Риме, а в 18 лет переехал туда учиться и жить. Моя семья была одной из самых влиятельных семей Понте Корво, а отец был серьезной фигурой в местной политической жизни. Притом, он всего добился в своей жизни сам. Он блестяще учился, и вся его большая итальянская семья, родители, тетушки и дядюшки собирали все деньги, которые могли, а были они не очень богаты, для того, чтобы дать моему отцу образование. Моя мама происходила из профессорской семьи, и культура всегда была ее страстью. Она была одним из самых прогрессивных людей, которых я когда-либо знал. Кино, живопись, театр – я был окружен всем этим с самого детства. Наш дом был полон книг.
“Мода нужна для того, чтобы воспеть красоту. Она не только выполняет коммуникативные навыки, собирая людей в некоторые сообщества, но и как бы декларирует красоту человеческого существа как такового”
– Вы не далеки от истины. Я любил астрономию. Но не был очень силен в физике и, вообще, точных и естественных науках. Выбор юриспруденции как профессии для меня – своеобразный компромисс. Я всегда очень плотно был связан со Словом. Я начал писать, когда мне было 5 лет, и очень легко изучал языки. Когда я обнаружил, что в юриспруденции я могу также работать со Словом и приносить конкретную пользу и видеть конкретный результат, я поступил в Римский университет на юридический факультет. Почти в это же время я открыл для себя Театр, или он открыл меня, потому что иначе, как судьбой нашу встречу я назвать не могу. И вопрос , стоит ли мне забросить юриспруденцию и уйти в театр, стоял для меня очень жестко на протяжении многих лет.
Моя работа юриста очень сильно напоминает работу в театре, также как и работа театрального актера, она стоит на трех китах: ты читаешь, ты пишешь и ты убеждаешь. Когда ты подписываешь контракт или ведешь переговоры – ты принимаешь участие в пьесе, где расписаны роли, известны обстоятельства, но неизвестен результат. От твоей игры зависит исход любого дела. И в писательском деле элемент игры также очень важен. Кроме того, ты должен явственно представлять своего зрителя, человека, который будет слушать тебя, и судить твое произведение.
– Расскажите о своих главных достижениях в области юриспруденции. Работали ли вы в России?
– Я специализируюсь в области M&A (слияния и поглощения крупных компаний). Я не выступаю в суде, а помогаю совершать сделки и подписывать контракты. Моя задача как раз и состоит в том, чтобы помочь клиентам совершить сделку без обращения в суд. Я работал в России, но из соображений конфиденциальности не могу разглашать всю информацию. Из крупных сделок могу назвать контракт между Iveco и Самотлором, подписанный при моем непосредственном участии и консультировании. Этот договор привел к открытию завода Fiat в Нижнем Новгороде. Я также участвовал в подписании контракта между бельгийско-французской ресторанной сетью QUICK и группой компаний «Ташир».
– Когда я первый раз был в Москве, я попал в Большой театр, и это стало одним из самых больших эмоциональных потрясений для меня. Опера была прекрасной, но я отметил не только это. Цена билета была так демократична, что в зале сидела совершенно разная публика, из разных социальных слоев. Это совершенно невозможно в Ла-скала, где собирается исключительно аристократическая публика. Помню, тогда мне показалось, что так и должно быть. Большое искусство должно быть доступным для всех. А вообще моя встреча с Россией была предвосхищена задолго до моего приезда сюда: мой папа был без ума от русской классической музыки. Римский-Корсаков, Чайковский и Глинка – я слушал их с детства. Кроме того, мой папа всегда благосклонно относился к коммунистическим идеям. Можно сказать, что положительное отношение к России было воспитано во мне.
“Когда я первый раз был в Москве, я попал в Большой театр, и это стало одним из самых больших эмоциональных потрясений для меня”
– Сейчас вы живете и работает в Париже. Часто ли вы сравниваете Париж и Рим?
– Да. Многие вещи в Париже гораздо легче и быстрее происходят, он более многоликий. Рим более медленный. Но Париж для меня более холодный, как в смысле климата, так и в смысле человеческих отношений. А вообще, я считаю себя гражданином Мира, и думаю, что место жительства, конечно, откладывает свой отпечаток, но его значение в формировании личности сильно преувеличено. Также сильно преувеличено и значение национальной составляющей. Сейчас я пишу пьесу под рабочим названием «Разрушая клетки». Основная тема – это как раз избавление от всяческих разделений между людьми, включая расовые и национальные.
– Вы живете в Париже, модном городе, как вы относитесь к моде? Или для вас она не существует?
– Как драматургия вошла в вашу жизнь? И как темы ваших пьес приходят к вам?
– Сначала я писал маленькие новеллы, в школе я увлекся созданием комиксов. Моя первая пьеса была написана случайно. Один знакомый актер, великолепный актер попросил меня создать для него текст на конкретную тему. Тогда он разрабатывал образ Дон Жуана, и этот персонаж его чрезвычайно интересовал. Так появилась моя первая пьеса «Дон Джованни Тенорио», которую мои друзья за моей спиной отправили на один из самых претенциозных конкурсов современной итальянской драматургии, где, к моему удивлению, пьеса взяла гран-при. Это было признание, и я понял, что хочу двигаться дальше в драматургии. Ваш второй вопрос уже содержит в себе ответ: темы пьес приходят ко мне. Это абсолютно не интеллектуальная, не мозговая история. Я не придумываю, о чем хочу написать: «ага, сегодня я буду писать о свободе или о выборе». Нет, тема просто приходит и становится очевидной. Тогда я сажусь за пьесу.
– Каков ваш идеальный зритель? И, как вы думаете, почему ваши пьесы будут интересны в России?
– Сначала я писал маленькие новеллы, в школе я увлекся созданием комиксов. Моя первая пьеса была написана случайно. Один знакомый актер, великолепный актер попросил меня создать для него текст на конкретную тему. Тогда он разрабатывал образ Дон Жуана, и этот персонаж его чрезвычайно интересовал. Так появилась моя первая пьеса «Дон Джованни Тенорио», которую мои друзья за моей спиной отправили на один из самых претенциозных конкурсов современной итальянской драматургии, где, к моему удивлению, пьеса взяла гран-при. Это было признание, и я понял, что хочу двигаться дальше в драматургии. Ваш второй вопрос уже содержит в себе ответ: темы пьес приходят ко мне. Это абсолютно не интеллектуальная, не мозговая история. Я не придумываю, о чем хочу написать: «ага, сегодня я буду писать о свободе или о выборе». Нет, тема просто приходит и становится очевидной. Тогда я сажусь за пьесу.
– Каков ваш идеальный зритель? И, как вы думаете, почему ваши пьесы будут интересны в России?
